Когда туфли не жмут

Excerpt:

Полушутя-полусерьезно Бхагван любит говорить:

"В этом мире есть только две бесконечные вещи — сострадание мастера и глупость ученика)" И он сидит в своем кресле и с огромным терпением и еще большей любовью пытается помочь нам высвободиться из жизненной путаницы, в которой мы столь жалко застряли.

Читать далее

Мы все еще не полностью компьютеризованы, перед нами еще не "храбрый новый мир", как в антиутопии Олдоса Хаксли; обусловленный ум пока еще не единственный правитель нашего бытия. Если бы это было так, тогда не было бы замешательства. Если замешательство существует, это означает, что сердце и душа остаются живыми и хотят быть услышанными. И в этом — надежда: ведь именно сердце и душа — это то, что в первую очередь задает направление в поиске истины, окончательного, "того, что есть" Тадеуса Голаса.

Но ум остается могущественным правителем. Любой родитель, любой учитель, любой жрец, любой политик немало потрудились, чтобы подавить живые и непредсказуемые факты сердца и душил в угоду более легко управляемому механическому уму. Вот мы и разделены, в конфликте. И в этом состоит забота Бхагвана — воссоединить нас, сделать нас снова едиными.

Общество дало угодному ему уму систему, в которую он вцепился, несмотря на все сопротивление со стороны сердца и души. Для того, чтобы нас воссоединить, усилие Бхагвана состоит в том, чтобы вывести нас за пределы ума, тела и души, любой системы, чего угодно, чтобы мы плыли, такие вот пустые, в единство с пустым голубым небом.

Бхагван не дает нам никаких верований, догм, доктрин. Он говорит о любой духовной системе, известной миру, — о христи­анстве, индуизме, исламе, буддизме, тантре, суфизме, хасидизме, иудаизме, дзен:

"Ни одна простая доктрина не может быть истинной. Она может быть истинной для некоторых людей, но для других людей она будет неистинной. Вот почему в мире существует так много доктрин. Существует Будда, существует Иисус, существует Мохаммед, такие полностью различные люди, и все истинны.

Я пытаюсь поставить совершенно новый эксперимент, собрав всех вас вместе. Это само по себе является для вас обучением.

Если вы слушали меня в течение нескольких лет, это уже обучение. Это было медитацией.

Я даю вам некую точку зрения: я говорю о Патанджали и даю вам такую точку зрения, создаю в вас такую структуру, а на следующий день я начну говорить о Тилопе и разрушу эту струк­туру.

Для вас это болезненно, так как вы начинаете цепляться. Когда вы создаете некую структуру, вы начинаете цепляться за нее. и в тот момент, когда я вижу, что вы начали цепляться за теории, я немедленно вношу противоположность, чтобы их разрушить.

Много раз вы выстройте дом и много раз вы почувствуете, что пришел порядок, и я снова создам беспорядок. В чем же дело? Дело в том, что однажды вы станете сознательны, вы будете слушать меня, но не будете создавать порядок, не будете создавать структуру, потому что это ни к чему: этот человек вновь разрушит ее на следующий день!

Вы будете просто слушать меня без цепляния за слова, теории, догмы. В тот день, когда вы сможете слушать меня без создания структуры внутри вас и я увижу, что хотя вы слушали меня, есть пустота, — в тот день я сделаю это".

"Когда туфли не жмут" — это дзен, но это не интеллектуальное исследование о принципах дзен как религиозной системы. Нет. Это попытка просветленного мастера помочь нам в движении к нашему внутреннему "не-я", нашей внутренней пустоте, соотноси­тельно с ситуацией дзен, какой она была несколько тысяч лет назад, и нами в нашей ситуации здесь и сейчас. В этом Бхагван уникален. Он говорит о дзен и других религиозных системах, но только постольку, поскольку они действительно имеют практиче­ское значение, с помощью которого мы можем понять обуслов­ленность ума и, поступая определенным образом, превзойти. Он не заинтересован в заполнении ума бесполезными фактами. Он заинтересован в том, чтобы дать нам способы, с помощью которых ум и его цепляние могут быть разрушены, — раньше или позже.

1. КОГДА ТУФЛИ НЕ ЖМУТ

11 октября 1974 г.

Рисовальщик Ху мог от руки чертить более совершенные круги, чем с помощью циркуля. Его пальцы извлекали самопроизвольные формы из ниоткуда. Его ум, между тем, был свободен и беззаботен по поводу того, что он делал. Никакие приспособления не были нужны, его ум был совершенно безыскусен и не знал препятствий.

Итак, когда туфли не жмут, о ногах забывают; когда пояс не жмет, о животе забывают; когда сердце истинно, забывают о "за" и "против".

Ни усилий, ни принуждений, ни нужд, ни приманок нет: тогда ваши дела под контролем. Вы свободный человек.

Легкое — правильно. Начинайте с правильного —и вы в облег­чении. Продолжайте легкое — и вы правы. Правильный путь — двигаться с легкостью, — значит забыть о правильном пути и о том, что двигаться легко.

Чжуан-цзы — один из редчайших расцветов, даже более редкий, чем Будда или Иисус: ведь Будда и Иисус придают особое значение усилию, а Чжуан-цзы придает особое значение безусильности. С помощью усилия может быть сделано многое, но с помощью безусильности можно сделать больше,

Многое может быть достигнуто с помощью воли, но гораздо большего можно достичь с помощью безвольности. И чего бы вы ни достигли с помощью воли, это всегда будет для вас отягощени­ем, это всегда будет конфликтом, внутренним напряжением, и в любой момент вы можете это утратить. Оно должно постоянно поддерживаться, а для поддержки нужна энергия, — поддерживая его, вы распыляете себя.

Только то, что достигнуто при помощи безусильности, никогда не станет для вас отягощением, и только то, что не является отягощением, может быть вечным; только то, что никоим обра­зом не может быть неестественным, может оставаться с вами навсегда.

Чжуан-цзы говорит, что реальное, божественное, существую­щее достигается полной потерей себя в этом. Даже усилие достичь этого является препятствием, так как тогда вы не можете утратить себя. Даже усилие, чтобы утратить себя, становится препятствием.

Свернуть